28 сентября 2016 «Крузенштерн»

Михаил Привалов: живу не зря!

Мы продолжаем публиковать серию интервью, записанных на борту "Крузенштерна". Следующие материалы будут размещены произвольно, независимо от должности героя и, соответственно, его места в судовой роли. Потому что в жизни зачастую невозможно определить, чья работа "главнее": судового повара или, к примеру, механика. Без обоих не обойтись. 
Если исходить из постулата, что боцман всегда прав, то старший боцман – прав дважды. Так, или примерно так, в двух словах можно объяснить положение Михаила Александровича Привалова в судовой иерархии. На судне – это третье лицо, после капитана и его старшего помощника. Отсюда и «пляшем».

Старшему боцману Привалову подчиняются все боцмана (не заглядывая в словарь, ударение делаем на последнем слоге. И только на последнем, иначе на судне не поймут!) и матросы. Вместе с Приваловым палубная команда составляет 18 человек. Каждый день в их распоряжение поступает рабочая смена курсантов. Эти ребята ежедневно красят, строгают, пилят, чистят, что-то выпрямляют и загибают, обеспечивая под руководством судовых боцмановработоспособность всех снастей бегучего и стоячего такелажа, а также всю красоту под названием «Крузенштерн».

Михаил Привалов: Я на судне с 1998 года, пришел в качестве матроса первого класса, по-другому быть не могло. В то время на палубе работали такие люди! Они болели работой, поддерживали идеальный порядок, были супер-профессионалами. Я работал с ними 4 года, именно они научили тому, что я сейчас умею. Потом они по разным обстоятельствам ушли, но со многими я до сих пор поддерживаю связь.

Сам я из Среднего Поволжья, Пензенская область. Мы с братом после армии решили уехать и учиться на моряков. Рванули на остров Сахалин, город Корсаков. Уехали бы дальше, но дальше СССР заканчивался. (Портовый город на о. Сахалин, прим. автора) Уехали далеко, чтобы уже наверняка домой не вернуться. Такие отчаянные головы были. Поступили в мореходную школу, в простонародии- «шмоньку». Учились 8 месяцев. Это была полноценная учеба, многое из того, чему учили, до сих пор помню. 

По окончании училища Привалов 10 лет отработал в Сахалинском морском пароходстве, в торговом флоте. Жизнь на Сахалине была и остается не сахарной. Семья задумалась о смене места жительства. Естественно, выбирали из приморских территорий. Так в 1996 году оказались в Калининграде. Некоторое время была неустроенность, а в 1998 году Михаил Привалов, как он сам говорит, случайно попал на борт судна.

Михаил Привалов: Работу я знал, устройство судна и прочее, но парусных судов в стране было немного, и я на них не работал. Вот сейчас я понимаю, зачем они нужны. Только здесь становление молодых моряков может быть полноценным. Очень важно донести до них трепет и отношение к службе, чтобы потом, став командирами, они знали, что и как требовать с подчиненных. Мы им обязаны донести и глубину, и тяжесть морского труда, и его неповторимость. 

Курсантов через меня проходит много, одни ушли, другие пришли, всех надо учить, ритм жизни сейчас на «Крузенштерне» серьезный. Каждый раз начинаем работу с чистого листа. Но,как монотонность, работа не воспринимается. Рейс заканчивается, курсанты списываются, и есть ощущение, что работа проделана хорошо. Заезжают новые ребята, и это не то, что одному и тому же человеку что-то в сотый раз объясняешь, это другое восприятие. 

Самый главный итог первой практики – принципиальное решение, главный выбор – быть курсанту моряком или не быть. У кого-то сразу все идет, кто-то категорически заявляет: море – не мое. И тогда, доучиваясь, уже подбирает работу на берегу. А так, все, что делают матросы, включая ремонт парусов, все это они умеют делать. Главное, учить их аккуратно, собственным примером, не пережать, не сломать.

Кроме чисто практических навыков, мы учим курсантов еще и отношению к работе. Иногда приходят ребята, которые не умеют постирать носки. И я понимаю, что им трудно, для многих все в первый раз: оторванность от дома, нужно влиться в коллектив, привыкнуть к судовому распорядку. Но есть и первые заграничные увольнения, и свежие впечатления. Конечно, они радуются. Но бытовая часть их очень поначалу угнетает.

Взрослые любят посетовать на молодежь. У всех интересуюсь: изменились ли характер и настрой приходящих на судно курсантов. Еще как! – отвечают. Привалов придерживается этого же мнения, «материал», говорит, пошел не тот. Упразднение в академии военной кафедры здорово повлияло на выбор учебных заведений у абитуриентов. Симпатии школьников по понятным причинам стали крениться в сторону военных специальностей. Однако профессия моряка требует не меньше сил и знаний.

Вновь прибывших на судно курсантов ожидает 10-суточный курс. В это время они совершают тренировочные подъемы на мачты, их расписывают по местам будущей работы. Одним словом, смотрят, кто чего стоит. Конечно, все действия новичков страхуют матросы. Ребята заботу эту чувствуют и начинают доверять. Со временем приходит понимание процесса и цели. Когда они делают все это осознанно, - повторяет старший боцман, - у них совсем другое отношение ко всему.

Михаил Привалов: Самый легкий способ вывести меня из себя, это на очередном аврале опять ничего не знать. Мне очень не нравится, когда курсант после месяца пребывания на судне делает все, как в первый день. Я не понимаю и никогда не пойму, как можно без желания, индифферентно относиться к изучению дела своей жизни. Но в общей массе в плане личностных параметров ребята растут. Для меня это и есть награда, что мы здесь не зря. Бывает, когда бывшие курсанты приходят через несколько лет, а они уже в приличном статусе. Стоит перед тобой настоящий мужик, жмет руку, говорит «спасибо». Вот это и есть смысл моей работы – чувство, что ты нужен. Это радует. Я прекрасно понимаю, что работа с людьми не самая легкая в этом мире, и когда человек приходит ктебе и благодарит, понимаю, что работаю правильно.

Встретившись с Приваловым впервые, мало кто верит, что перед ними старший боцман. Первая реакция – да не может быть! И, кстати, Привалов никогда не афиширует свою должность. Длина погона, говорит, не волнует. Главное, чтобы дело делалось правильно. Чтобы каждый «свежий» матрос понимал,что он делает, как и зачем.

Михаил Привалов: Для меня самое страшное – предательство. Когда человек говорит одно, думает другое, делает третье. Далеко ходить не надо – бывают трудные рейсы. Не скажу, что этот рейс какой-то супер-продолжительный. Его сложность заключается в том, что увеличился срок. Сначала планировалось, что мы вернемся в Калининград 12-го сентября. Буквально недавно все поменялось, рейс продлится до10 ноября. Уже пошли разговоры, мол, я спишусь в Новороссийске, еще где-то, дальше не пойду и так далее. Я считаю это предательством и меня лично, и нашего судна. Вот таких людей я бы больше здесь видеть не хотел. Пришел человек, отработал, хорошо-не хорошо – выводы начальство будет делать. Но вот так подставлять других?! На оставшихся уже другая нагрузка будет, придут новые люди, их опять надо обучать- в этом сложность рейса. Есть приказ, его надо выполнить.

Я к жизни так же отношусь. Мы- мужчины, мы так и должны себя вести. Жизнь диктует свои правила, но я всегда говорю - нельзя у нее идти на поводу, надо что-то делать, что-то предпринимать, устраивать и свою жизнь, и быт, и работу.

Дома Привалова ждет любимая супруга. Они женаты 23 года, уверены друг в друге, как в себе.

Михаил Привалов: Моя отдушина – моя семья. Стараемся вместе путешествовать, проводить вместе время. Много нам не надо, так что всего хватает. Не знаю, удалась ли жизнь, но живу я не зря, и это понимать мне очень нравится.